– Кто устраивает цирк, мы или они? – спросил Слит. – Меня тошнит от этого народа!

– Успокойся, – мягко сказал Валентин.

– Я думаю, – угрюмо сказала Карабелла, – что у них немало темных развлечений. Смотрите!

Прямо перед ними на краю дороги стояла дюжина клеток. Группа носильщиков, видимо, только что поставила их и отдыхала. Сквозь прутья клеток просовывались руки с длинными пальцами. Мучительно скрутились приспособленные к хватанию хвосты. Когда фургон проезжал мимо, Валентин увидел, что в клетках полно лесных братьев, затолканных по трое-четверо в каждую. Их несли в Илиривойн – зачем? Для еды? Или мучить на фестивале? Валентин содрогнулся.

– Постойте! – закричал Шанамир, когда они ехали мимо последней клетки. – А в ней кто?

Последняя клетка была больше других и в ней сидел не лесной брат, а какой-то другой пленник, существо явно разумное, высокое и странное, с темно-синей кожей, алыми и пурпурными глазами необыкновенного размера и яркости и широким тонкогубым ртом. Его одежда из красивой зеленой ткани была измята, разорвана и покрыта темными пятнами – вероятно, кровью. Существо со страшной силой вцепилось в решетку и хрипло, со странным незнакомым акцентом звало жонглеров на помощь. Фургон проехал дальше.

Похолодев, Валентин сказал Делиамберу:

– Это существо не из Маджипура!

– Верно, – ответил Делиамбер. – Я таких никогда не видел.

– Я однажды видела, – вмешалась Лизамон. – Инопланетник с планеты неподалеку отсюда. Я забыла ее название.

– Но что здесь делают инопланетники? – спросила Карабелла. – Межзвездные полеты редки в наше время, и лишь очень немногие корабли прилетают на Маджипур.

– Что-то все-таки делается, – ответил Делиамбер. – Мы не полностью отрезаны от звездных путей, хотя и считаемся задворками в межпланетной торговле. И…

– Спятили вы, что ли? – взорвался Слит. – Сидят себе, беседуют о межпланетной торговле, а цивилизованное существо в клетке зовет на помощь, потому что его, скорее всего, зажарят и съедят на метаморфском фестивале! А мы и внимания не обращаем на его крики и едем себе спокойно в их город?

Он бросился к скандарам-водителям. Валентин, опасаясь скандала, побежал за ним. Слит схватил Залзана Кавола за плащ.

– Ты видел это? Ты слышал? Инопланетник в клетке!

– Ну? – спросил Залзан Кавол, не поворачиваясь.

– Тебе плевать на его крики?

– Это не наше дело, – спокойно ответил скандар. – Как мы можем освобождать пленников независимого народа? У них, несомненно, были причины арестовать это существо.

– Причины? Да, конечно, приготовить из него обед! А мы попадем в следующий горшок. Я прошу тебя вернуться и освободить…

– Невозможно.

– По крайней мере, хоть спроси его, за что его посадили! Залзан Кавол, мы, возможно, прямиком едем к своей смерти. А ты как мечтаешь добраться до Илиривойна, что едешь мимо того, кому, может быть, кое-что известно о здешних условиях, и он в такой беде.

– Слит говорит мудро, – заметил Валентин.

– Прекрасно! – фыркнул Залзан Кавол и остановил фургон. – Иди, Валентин, узнай, но побыстрее.

– Я пойду с ним, – сказал Слит.

– Оставайся здесь. Если ему нужен телохранитель, пусть возьмет великаншу.

Это имело смысл. Валентин подозвал Лизамон, и они пошли обратно к клеткам. Лесные братья тут же подняли страшный крик и затрясли решетки. Носильщики, вооруженные, как заметил Валентин, короткими, внушительно выглядевшими копьями то из рога, то ли из полированного дерева, неторопливо выстроились в ряд на дороге, не давая Валентину и Лизамон подойти ближе к большой клетке. Один метаморф, явный начальник выступил вперед и с угрожающим спокойствием ждал вопросов.

– Он говорит на нашем языке?

– Вероятно, попробуй.

– Мы странствующие жонглеры, – громко и отчетливо сказал Валентин. – Идем выступать на вашем фестивале в Илиривойне. Далеко ли мы от Илиривойна?

Метаморф, на голову выше Валентина, но куда более хлипкий, казалось, развеселился, но холодно ответил.

– Вы в Илиривойне.

От метаморфа исходил слабый запах, кислый, но не противный. Его странно скошенные глаза были пугающе невыразительными. Валентин спросил:

– А кому вы должны обратиться насчет выступления?

– Всех иностранцев, появляющихся в Илиривойне, встречает Данипьюр. Вы найдете его в клубном Доме.

Холодные манеры метаморфа смущали. Валентин продолжил:

– Еще одно. Мы видим в этой большой клетке необычное существо. Могу я спросить, почему оно там?

– Наказание.

– Преступник?

– Так сказано, – рассеянно ответил метаморф. – Разве вас это касается?

– Мы чужие в вашей стране. Если здесь иностранцев сажают в клетку, мы пожалуй, предпочтем искать работу в другом месте.

Вокруг рта и ноздрей метаморфа мелькнула искра каких-то эмоций – презрения? Насмешки?

– Чего вам бояться? Разве вы преступники?

– Нет, вроде.

– Тогда вас не посадят в клетку. Выразите почтение Данипьюр и со всеми дальнейшими вопросами обращайтесь к нему. А у меня важные дела.

Валентин посмотрел на Лизамон. Та пожала плечами. Ничего не оставалось, как вернуться к фургону.

Носильщики подняли клетки и укрепили их на шестах, положенных на плечи. Из большей клетки несся крик ярости и отчаяния.

13

Илиривойн был кем-то средним между городом и деревней, унылым скоплением множества низких, как бы временных строений из легкого дерева, стоявших вдоль кривых немощеных улиц, которые казалось, уходили далеко в лес. Все выглядело временным, словно Илиривойн обосновался здесь год-два назад, а через несколько лет перейдет в какой-нибудь другой округ. Палки-фетиши с привязанными к ним яркими лоскутами и кусочками меха, воткнутые почти перед каждым домом, видимо, объявляли о фестивале; кроме того, на улицах были устроены помосты для представлений или, как с дрожью подумал Валентин, для каких-то темных племенных ритуалов.

Найти служебный Дом и Данипьюр оказалось просто. Главная улица выходила на широкую площадь, ограниченную с трех сторон маленькими куполообразными зданиями с узорчатыми плетеными крышами, а с четвертой стороны стояло одно большое трехэтажное здание, и перед ним ухоженный садик с толстостебельным серым с белым кустарником. Залзан Кавол остановил фургон на свободном месте рядом с площадью.

– Пойдем со мной, – сказал он Делиамберу. – Посмотрим, что удастся сделать.

Они долго пробыли в Служебном Доме. Когда они вышли, с ними была величественная метаморфская женщина – явно Данипьюр. Все трое составились у садика, оживленно разговаривая. Данипьюр что-то уточняла, Залзан Кавол то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, такой крошечный между этими высокими существами, делал изящные дипломатические жесты примирения. Наконец Залзан Кавол и вруон вернулись в фургон. Настроение скандара заметно улучшилось.

– Мы приехали как раз вовремя, – сказал он. – Но они не дадут нам ни пищи, ни жилья, потому что в Илиривойне нет гостиниц. Ну, и есть некоторые зоны в городе, куда мы не можем входить. В других местах меня встречали более радушно. Но иной раз, я полагаю, может случиться и так.

Толпа молчаливых метаморфских ребятишек провожали фургон, когда он двинулся к месту позади площади, где можно было бы припарковаться. Вечером они провели репетицию, и, хотя Лизамон изо всех сил старалась отогнать юных метаморфов, они пролезали между деревьями и кустами и глядели на жонглеров. Валентину это действовало на нервы, и не ему одному, Слит был напряжен и необычно неловок, и даже Залзан Кавол, мастер из мастеров, впервые на памяти Валентина уронил дубинку. Смущало молчание детей: они стояли, как белоглазые статуи – отдаленные зрители, вытягивающие энергию и ничего не дающие взамен. Но еще больше смущали их метаморфические фокусы, их манера переходить из одной формы в другую так же случайно и непреднамеренно, как человеческий ребенок сует палец в рот. Видимо, их мимикрия имела цель, потому что принимаемые ими формы представляли грубое подобие жонглеров, как это делали взрослые метаморфы у Пьюрифайнского Фонтана. Дети очень недолго держали форму – у них еще не хватало умения, но в паузах в работе Валентин, видел, как они создали себе золотистые волосы, как у него, белые, как у Слита, черные, как у Карабеллы, стали похожими на многоруких медведей, как скандары, пытались имитировать лица, индивидуальное выражение, и все это в искаженной, отнюдь не льстящей манере.